Нейрохирургия является одной из самых сложных отраслей медицины. Здесь почти каждая медицинская манипуляция – всегда высокий риск, так как есть большая вероятность затронуть жизненно важные функции пациента. Но медицина не стоит на месте, и с каждым годом вырабатываются новые технологии, позволяющие снизить опасность и перенести болезнь практически без последствий для организма. Свой вклад в развитие и изучение нейрохирургии внес Харви Уильямс Кушинг. Его называют «отцом современной нейрохирургии». Поэтому в день рождения Уильямса, 8 апреля, отмечается – Международный день нейрохирурга.
Про работу в одной из самых сложных отраслях медицины и развитие технологий рассказывает врач Арман Макаров с Национального центра нейрохирургии, в интервью корреспондента Toppress.kz.
Нейрохирургия – самая сложная область в медицине, почему вы выбрали именно ее?
– С детства хотел помогать людям, поэтому стал врачом. А нейрохирургию выбрал, так как это одно из самых быстроразвивающихся направлений медицины. И то, что делали 20 лет назад, сегодня уже не актуально. Можно сказать, что новшества в этой сфере вводятся каждые 5 лет. Те операции, которые раньше делали в открытом виде, сегодня проводятся малоинвазивными способами.
Расскажите, что еще изменилось в нейрохирургии с развитием технологий?
– На данный момент повсеместно внедряются эндоваскулярные операции. Это операции, которые проводятся внутри сосудов. Если раньше требовалось делать, к примеру, на аневризму открытую операцию и накладывать клипсу, то сейчас можно заходить через сосуд, через бедренную артерию и доходить до головного мозга, закрывая мешочек изнутри. Изменилась и диагностика. Если раньше делали операции по МРТ снимкам, то сейчас есть нейронавигация. Нейронавигация – это специальный аппарат, с помощью которого мы через диск или флешку вводим данные по МРТ и по специальным приборам заранее определяем местоположение опухоли. Вместо разреза на 20 сантиметров, мы делаем разрез намного меньше, при этом сразу выходя на опухоль, быстро удаляя ее. Создается 3D модель и проецируется на пациента. Благодаря этому у пациентов меньше кровопотери, меньше негативных эффектов на руки или ноги, и удаляется только опухоль с минимальными последствиями.
Тем не менее, каждая ваша операция – это ювелирная работа…
– Да, но, повторюсь, сейчас мы применяем множество технологий. К примеру, используем специальный препарат – геолан. Состав характерен тем, что его поглощают клетки опухоли, когда пациент его выпивает. И затем, при удалении опухали, под ультрофиотеловым излучении её клетки светятся, здоровые же ткани мозга не светятся. При обычном способе удаления, трудно определить, где заканчивается опухоль и где начинается мозг. Есть большая вероятность повреждения функциональных зон мозга. А при данном способе здоровую часть мозга уже не уберете. С развитием технологий пациенту легче, безопаснее, меньше кровопотери и они лучше просыпаются после наркоза. И в дальнейшем пациенты не страдают судорогами, головными болями и параличами.
Расскажите про свою практику, какие случаи вам запомнились больше всего?
– Откровенно говоря, мы помним всех наших пациентов. Мы работаем в отделении с тяжелыми заболеваниями, опухолями головного мозга. И поэтому все пациенты, которые у нас проходят, остаются в памяти, мы стараемся ко всем подходить индивидуально. Работаем с их родственниками, рассказываем, когда будет операция, какая операция, что мы собираемся делать. Работаем слаженно в команде, все сотрудники знают каждого пациента, так как мы всегда подробно разбираем его недуг и вместе вырабатываем индивидуальный план лечения. Из-за того, что мы все находимся в тесном контакте с больными, мы помним их. Даже когда проходит год, два или три и где-то всплывает фамилия пациента, то в любом случае вспоминаешь его. И дело тут не в памяти, а дело в высоком риске, большом напряжении и стрессе.
Как вы с ним справляетесь?
– Справляться со стрессом помогает семья и сплоченный коллектив. Наша клиника как школа: когда ты приходишь, к тебе не относятся как к студенту или молодому, а стараются научить, помочь. Здесь нет деления. Здесь теплая обстановка, ты знаешь, что тебе помогут, покажут, обучат. От хорошего коллектива и хорошего начальства многое зависит.
Расскажите все таки о трудностях в нейрохирургии?
– Для нейрохирургии требуется очень большой профессионализм и выдержка. Операции могут длиться по 7 и более часов. Это головной мозг и проблема в том, что если без рук, без ног человек прожить сможет, то без головного мозга нет. У нас все операции проводятся под микроскопом, и проводя их на стволе головного мозга, на части, которая может отвечать за дыхание, сердцебиение, двигательные реакции, любое движение, миллиметр вправо, миллиметр влево, для пациента может иметь большое значение. И это напряжение нам передается. Нелегко по 5-6 часов простоять над микроскопом, а это физически и психологически трудно, но нас к этому готовят, резидентура в нейрохирургии длится 4 года.
Как вы считаете, какие основные факторы способствуют успешному исходу лечения?
– Подготовка самого пациента к операции, психологический настрой пациента, профессионализм врачей, ну и в большей мере, скажем, выверенный расчет, подготовка и тщательный подход. Чем больше времени вы тратите на пациента, на подготовку, тем лучше для него.
Расскажите про интересные и уникальные случаи при лечении пациентов, какие запомнились вам больше всего?
– В нашем отделении много таких интересных случаев, как операции беременных женщин. Это большой риск, и не каждый нейроцентр может таким похвастаться. У нас такие операции делаются раз в полгода или же раз в год. Это можно назвать высшим пилотажем.
А как Вы видите Ваше отделение нейрохирургии и, в целом, нейрохирургию через 5-10 лет, какие перспективы?
– Что касается перспектив, то во-первых, это развитие интеграции между нейрохирургией и онкологией. Нужно, чтоб было более хорошо выработана связь с онкологической службой. Во-вторых, более массовое применение красителей,для точного определение опухоли. Развитие МРТ диагностики, чем больше она внедряется, тем больше шансов на успешную операцию.
Как вы думаете, какие самые большие проблемы перед нейрохирургией стоят сегодня?
– В мире одна из таких проблем, это проблема восстановления головного мозга. Мышцы, если вы их порежете – срастутся, кости и даже связки – срастаются. Проблема с головным мозгом и нервной тканью всегда в том, что она очень плохо регенерируется, Она покрывается рубцами и нервные ткани сами по себе не регенерируют, это как бы краеугольная проблема, которая стояла еще 100 лет назад. Существуют различные методы нейрорегенерации, но это более фундаментальная наука. Если будут какие-то прорывы, то это поспособствует восстановлению двигательного аппарат после тяжелой опухоли. Или же – восстановлению речи и памяти после инсульта.
То, что 100-200 лет назад считалось футуристическим, сейчас считается реальным. И, возможно, через 50 лет, нейрохирургия уйдет в совсем другое русло.
Что вам больше всего нравится в своей работе?
– Помогать. Это хорошее чувство, когда после операции, через год или два к тебе на повторную консультацию приходит пациент и у него все хорошо: опухоль не растет и он живет обычной жизнью, забыв опухоль как страшный сон. Самое лучшее, что может быть, это когда у человека нет дальнейших проблем. Еще лет 100 назад человек с таким диагнозом бы умер и никто ему и не помог бы. А сейчас люди продолжают жить и это греет душу.
