На фоне острейшего кризиса доверия в мире наблюдается возврат к экстремистским идеологиям и популизму, усиление эскалации радикальной риторики, подчеркнул президент Казахстана Касым-Жомарт, выступая на ХХХІV сессии Ассамблеи народа Казахстана. О том, что деструктивным течениям и чуждой нашей культуре идеологии нужно поставить заслон, глава государства говорил и на Национальном курултае в Бурабае. Что важнее в этой борьбе: ужесточение законов или укрепление ценностей – эту тему мы обсудили с психологом, кандидатом исторических наук, директором Центра анализа и развития межконфессиональных отношений Гульназ Раздыковой. По мнению эксперта, не только законы, но и культура неприятия в обществе должны стать барьером для радикальных и деструктивных идей, передает Toppress.kz.
– Гульназ Максутовна, как вы оцениваете религиозную обстановку в стране сегодня? Насколько, на Ваш взгляд, оправданы тревоги членов Национального курултая, связанные с ростом влияния нетрадиционных религиозных течений?
– Безусловно, я также разделяю опасения членов Национального курултая по поводу влияния деструктивных религиозных течений на наше общество. Однако в первую очередь необходимо оперировать статистическими данными. К сожалению, у нас нет исходных и итоговых статистических данных о численности приверженцев деструктивных религиозных течений в Республике Казахстан. Но утверждать, что таких течений нет, было бы неправильно. Они, безусловно, существуют.
Кроме того, в Казахстане есть приверженцы религиозных течений, запрещённых по решению суда. Например, это «Таблиги Джамаат», «Хизб ут-Тахрир», «Ата жолы» и другие. Поэтому опасения членов Национального курултая, на мой взгляд, вполне обоснованы.
– «Деструктивным течениям и чуждой нашей культуре идеологии нужно поставить заслон», – сказал президент Токаев на курултае в Бурабае. О каких негативных тенденциях идет речь, по Вашему мнению?
– Да, безусловно, президент прав, говоря о необходимости поставить заслон. С точки зрения правоприменительной практики, многие деструктивные течения признаны в Казахстане экстремистскими по решению суда, и их деятельность не может осуществляться на территории страны. Но существуют и такие течения, которые не запрещены официально, однако де-факто присутствуют в обществе. Примером может служить салафизм.
Поэтому, на мой взгляд, речь должна идти не столько о правовом заслоне, сколько о формировании культуры неприятия деструктивных идей всеми членами общества. То есть необходима не только правовая, но и общественная «нулевая терпимость» к деятельности подобных течений.
– Касым-Жомарт Токаев подчеркнул, что свобода вероисповедания гарантирована, но вседозволенность недопустима. Как вы относитесь к предложению главы государства адаптировать религиозное законодательство к современным реалиям? Какие шаги, по Вашему мнению, следует предпринять?
– Прежде всего стоит отметить, что в Конституции Казахстана чётко закреплена свобода совести, а не свобода вероисповедания, как это часто ошибочно трактуется. Свобода совести — более широкое понятие. Оно охватывает не только религиозные убеждения, но и нерелигиозные мировоззрения. Это значит, что Конституция Республики Казахстан защищает и тех, кто не исповедует никакой религии — агностиков, нигилистов, атеистов.
Что касается вседозволенности, то она недопустима. Каждый человек — будь он верующим или не исповедующим никакой религии — должен понимать, что его права заканчиваются там, где начинаются права другого человека. Общественная практика гораздо шире, чем нормы законодательства, которое не всегда успевает за реальностью или не может быть настолько гибким.
Тем более религиозная сфера — очень сенситивная, в том числе конфликто-чувствительная. Поэтому совершенствование законодательства должно происходить постоянно, особенно в такой деликатной области, как религиозные отношения. Какие именно изменения необходимы — зависит от уровня, на котором мы смотрим. Необходимы изменения организационные, структурные, а также в плане единого подхода к внешним проявлениям религиозности и особенностям поведения.
Вы, наверное, слышали о нашумевшем кейсе, когда приверженцы одного из деструктивных религиозных течений заявили, что домбра является харамом. Это вызов всей этнической культуре казахстанского народа, что, в свою очередь, вызвало общественное возмущение. И это, я считаю, абсолютно закономерная реакция. Такие высказывания недопустимы.
– Может ли государство заниматься регулированием в религиозной сфере, и в какой мере это должно происходить, чтобы не нарушать баланс между свободой религиозных убеждений и необходимостью защиты общества от деструктивных влияний?
– Государство может заниматься регулированием в религиозной сфере исключительно в рамках правового поля. В то же время общество должно больше реагировать, в обществе необходимо формировать нулевую терпимость к идеям экстремизма, развивать общечеловеческую толерантность и межконфессиональное согласие. Если мы создадим такое общество — общество ненасилия, — то государству потребуется меньше вмешиваться в межконфессиональные отношения. Я считаю, что это самый перспективный, устойчивый и благодарный путь развития взаимоотношений государства и общества.
– Какой вариант светскости реализуется в Казахстане сегодня? И почему Казахстан должен быть светским государством?
– Казахстан — это светское государство. У нас реализована европейская модель светскости, при которой поддержка оказывается традиционным и самым многочисленным конфессиям. В нашем случае это ислам ханафитского мазхаба и православное христианство. Об этом прямо говорится в преамбуле Закона о религиозной деятельности и религиозных объединениях.
Однако, несмотря на поддержку этих двух конфессий, все религиозные объединения в правовом плане находятся в равных условиях. У всех — одинаковый юридический статус и равные права. Почему Казахстан является светским государством? Потому что он исторически сложился как полиэтничное и поликонфессиональное общество. Каждое этническое сообщество, проживающее в стране, принесло с собой свою религиозную традицию. Безусловно, представители этих этносов хотят исповедовать религию, сложившуюся исторически. Казахстан создал для этого все необходимые условия. Сегодня в стране официально зарегистрировано 18 конфессий, которые мирно сосуществуют и взаимодействуют друг с другом.
– Президент отметил важность национальной одежды как символа этнической идентичности и альтернативы закрытой религиозной одежде. В чём могут заключаться риски повсеместного распространения религиозной одежды? И может ли популяризация национальной культуры стать инструментом в борьбе с чуждыми идеологиями?
– Есть понятие внутренней и внешней религиозности. Внутренняя религиозность — это когда человек сосредоточен на духовных практиках, саморазвитии, внутреннем совершенствовании, ведёт глубокий внутренний диалог. А внешняя религиозность — это, напротив, акцент на ритуалах и внешних проявлениях, при минимальном внимании к духовным практикам, самосовершенствованию, внутреннему развитию. С точки зрения религиоведения, это считается нежелательным поведенческим паттерном. К сожалению, молодёжь сегодня часто выбирает именно внешнюю религиозность. Поэтому внешние признаки религиозности приобретают особое значение. Хотя, например, в исламе и других конфессиях подчёркивается, что лучшая религия — это молчаливая религия, когда главное внимание уделяется внутреннему миру.
Популяризация национальной одежды, безусловно, важна. Но я считаю, что она должна продвигаться в контексте всей национальной культуры: вместе с музыкой, кухней, традициями. Всё это взаимосвязано. Продвигать только один элемент — не совсем оправданно. Мы должны культивировать традиционные ценности в комплексе — как материальные, так и духовные. Тем более что казахская культура действительно богата.
– Президент обозначил, что миссия религии — это консолидация нации. Какие изменения в религиозной политике страны способствуют укреплению национального единства?
– Безусловно, религиозный фактор – это один из факторов консолидации нации по религиозному принципу. Мы знаем, что в Казахстане очень хорошо развито мусульманское гражданское сообщество: верующие активно участвуют в социальных проектах — например, собирают средства на покупку жилья для нуждающихся семей, оказывают поддержку в трудных жизненных ситуациях.
Кроме того, на основе религиозной идентичности люди объединяются и в моменты чрезвычайных ситуаций. Яркий пример — паводки в Западном Казахстане: многие граждане на религиозной основе самоорганизовались, оказывали помощь, жертвовали средства, занимались волонтёрской деятельностью.
Я это поддерживаю и считаю, что объединяться по какому-то принципу – это нормально, когда эти объединяющие начала не представляют угрозу для общества и государства, когда это направлено на сплочение, на мирные и благие цели. В этом смысле потенциал религии как объединяющей силы неисчерпаем.
