Редакция Toppress.kz представляет эксклюзивное интервью директора представительства Фонда имени Конрада Аденауэра в Республике Казахстан господина Томаса Хельма, в котором он поделился своим мнением относительно мер, предпринимаемых в Казахстане по борьбе с COVID-19.
Томас, как проходят Ваши будни на самоизоляции?
– Прежде всего, я не могу назвать происходящее самоизоляцией. Самоизоляция предполагает, что человек вынужден находиться дома. В настоящий момент весь город закрыт на карантин. Разумеется, это достаточно скучно, поскольку я привык много путешествовать. Только лишь по Казахстану в год я совершаю как минимум 60-70 перелетов. С учетом международных рейсов выходит около 110 рейсов в год. Я привык работать с людьми, организовывать семинары в разных регионах страны. На сегодняшний момент я нахожусь в Нур-Султане уже много дней подряд. За пять лет с моего приезда в Казахстан такого не было ни разу. Несмотря на то, что мне есть чем заняться, есть пара публикаций, над которыми я работаю, боюсь, что скоро наступит кризис, если карантин не закончится 11 мая. Главным образом потому, что мне никогда в жизни не доводилось оказаться взаперти на такой большой срок.
– Что Вы можете сказать о дисциплинированности казахстанских граждан?
– Честно говоря, думаю, здесь есть над чем работать, но я не виню людей за это. В этом году в Казахстане невероятно красивая весна за последние пять лет. В апреле было очень тепло и солнечно, чего я никогда раньше не видел. Очень сложно держать детей в помещении в такую погоду, ни один ребенок не может находиться дома так долго. Думаю, самодисциплина людей могла быть и лучше, но в реальности это представляется с трудом. Сама концепция изоляции не присуща человеческой природе, привычкам и нуждам. Человек социален по своей природе. Самоизоляция является большим вызовом для всех.
– Возрастет ли роль медицины во всем мире и Казахстане после этой пандемии?
– Последствия пандемии и планы на будущее определенно будут переоценены после того, как все закончится. Однако трудно говорить о масштабах переоценки. В первую очередь, необходимо определить социально-экономический ущерб, а также меры, которые мы можем предпринять после кризиса. Вопрос касается и нашего состояния в момент его окончания. Следует отметить, еще в 2012 году крупнейший институт вирусологии Германии четко предупредил Парламент страны о том, что страна не готова к пандемии. Но ничего не было предпринято с той поры, что породило множество вопросов сегодня. Мы были удивлены тем, что пандемия достигла нас и Казахстана. Системы здравоохранения наших стран различаются, поэтому и итог будет разным. Тем не менее, никто не был готов к такому. Думаю, в будущем страны будут более подготовлены к подобным угрозам. Но это вопрос не столько последствий пандемии, сколько наших традиций, а также того, насколько мы способны осуществлять крупные реформы.
– Ваша оценка эффективности деятельности правительства нашей страны по борьбе с коронавирусом?
– В целом, предпринятые в марте меры правильны, о чем я прежде говорил в ряде своих выступлений. Я поддерживаю их, но, вместе с тем, считаю, что невозможно далее продлевать карантин. Только взгляните на погоду, как я уже говорил, невозможно оставаться в помещении. Другой важный аспект касается обучения детей, тяжело обучать их дома самостоятельно. Это несет с собой новые вызовы. Все семьи разные, некоторые родители просто не могут, другие не хотят помогать своим детям в домашнем обучении. Думаю, не пускать детей в школы и детские сады больше не получится. Также много людей, находящихся в отчаянии из-за значительного ухудшения их благосостояния. Человек должен вернуться к труду. Мы должны научиться жить с этим вирусом. Иначе экономика страны и общество пострадают больше, нежели от самого коронавируса. Стоит отметить, что на сегодняшний день все меры были правильными, но сейчас необходимо начать новую главу антикоронавирусной стратегии.
– Как Вы оцениваете антикризисные меры по поддержке населения и бизнеса?
– Конечно же, обеспечение материальной поддержки и выделение 42500 тенге было совершенно верным решением. Я очень рад, что ее продлили еще на месяц и распределяли автоматически. Людям не пришлось проходить заново всю процедуру подачи заявки. В то же время, 42500 тенге – незначительная сумма, которая не сможет покрыть все людские расходы. Налоговые льготы для малого и среднего бизнеса – также верная мера, которая была продлена. Люди, потерявшие работу, а также МСБ, оставшиеся без дохода, не будут платить налоги. Это хорошие меры поддержки на определенный период, но они не устраняют необходимость возврата людей к деловой активности.
– Как Вы думаете, какие меры поддержки нужны для бизнеса сегодня? Только субсидии государства?
– Наша деятельность на 100% покрывается Правительством Германии. Думаю, у людей должно быть реалистичное понимание того, как будет происходить возврат к привычному образу жизни. Так они смогут соответственно планировать свою деятельность, зная о временных рамках. Важнейшим шагом является обеспечение безопасности и здоровья людей. Тем не менее, это далеко не единственный вопрос. Существует огромное количество других социальных и экономических проблем. Я бы рекомендовал нечто схожее с тем, что предпринимается Германией. Там создали консультационную группу под названием Совет по этике, куда вошли врачи, экономисты, юристы, социологи и даже представители религиозной сферы, которые должны разработать стратегию и прописать временные рамки возврата страны к нормальному образу жизни. Люди смогут опираться на эту стратегию. Без видения дальнейших шагов, да еще испытывая такой ущерб от коронавируса, люди впадают в отчаяние. Им необходимо иметь четкое представление о будущем, чтобы избежать всякого рода отчаяния.
– Изменились ли Ваши планы з-за режима?
– В нашей деятельности на сегодняшний момент не произошло никаких изменений. У нас есть определенные методы работы, и мы продолжим в прежнем ключе. Посмотрим, что предпримет наше правительство, какая поддержка будет оказана. Германии нанесен огромный урон, возможно, появятся люди, которые поставят под сомнение выделение средств зарубежным организациям на фоне происходящего в стране. Как мне представляется в настоящий момент, в ближайшем будущем серьезных изменений не будет, но в долгосрочном периоде какие-то вещи могут измениться.
– На что Вы будете делать упор в дальнейшем?
– Новым вопросом сейчас является экономическая трансформация в контексте ликвидаций последствий коронавируса. Поскольку эта тема становится все более актуальной, мы обязательно организуем конференцию о том, как преодолеть эти последствия и вернуться в прежнее русло. В то же время мы продолжим работу по вопросам образования, в том числе среднего специального и академического. Сконцентрируемся на энергетике, политике, самоуправлении и других вопросах, которыми мы занимались ранее. Но, конечно же, думаю, экономический кризис будет на первом плане.
– Будете ли Вы увеличивать объем поддержки Казахстана?
– Наши проекты на 100 % сфокусированы на Казахстане, превысить эту цифру просто невозможно. Мы не потратили ни единого евро на какие-либо другие проекты.
– Уже известно о создании Казахстанско-Немецкого Центра, нарушились ли сроки его создания?
– Мне не известно о каких-либо задержках в сроках. Слышал о переносе сроков церемонии открытия, но и только. Разумеется, будучи вовлеченным в проект и выделяя деньги за рубеж, наше Министерство внутренних дел внимательно наблюдает за ним. Существуют определенные организации, которые следят за сроками, поэтому, думаю, с проектом все будет в порядке.
– Эксперты высказываются о возрастающем социальном и политическом напряжении в странах с режимом жесткой самоизоляции. На Ваш взгляд, как можно оценить уровень напряженности в Казахстане?
– Прежде всего, должен быть ясный, стратегический план, содержащий в себе дальнейшие шаги. Люди должны знать, что будет происходить дальше. Очень важно быть транспарентным в этом плане. Я бы сказал, исключительно важно вести диалог, рассказывать о своих планах не только, когда происходят какие-либо события. Необходимо постоянно проводить пресс-конференции и другие мероприятия, в том числе в социальных сетях, разъясняющие, что предпринимается и почему. Прозрачность позволит понять народу значимость тех или иных действий, у них будет понимание и признание, сформируется четкое видение. Народ сможет сказать: «я доверяю своему правительству». Это предполагает наличие транспарентности и регулярного диалога с людьми. Когда человек понимает пути выхода из кризиса и возвращения к нормальной жизни, он сохраняет спокойствие.
– Многие положительно встретили Вашу экспертную оценку в интервью с Рахимом Ошакбаевым, есть ли у Вас что добавить к сказанному ранее по истечении последнего месяца?
– Во-первых, я подтверждаю все сказанное, думаю, это было хорошее интервью. Но оно состоялось чуть больше месяца назад. Поскольку сейчас каждый день мы узнаем что-то новое, действительно, необходимо добавить пару слов. Разумеется, сейчас существует огромное количество мнений, но одно прослеживается очень четко – у человечества определенно не будет вакцины от коронавируса до следующего года. Самый оптимистичный прогноз, озвученный в США, предполагает появление вакцины уже в январе. Эксперты в Германии сходятся во мнении, что она появится не раньше весны следующего года. Я четко осознаю, что необходимо срочно менять стратегию, невозможно держать людей взаперти целый год. Когда я разговаривал с Рахимом, предполагалось, что вакцина будет разработана к осени текущего года. Теперь очевидно, что она не будет доступна ранее 2021 года. Мы должны научиться жить с коронавирусом, возобновить деловую активность, в том числе на международном уровне, и начать снова путешествовать. В противном случае мы нанесем еще больший вред себе и погрузимся в отчаяние.
– Большое распространение в мире при пандемии получили фейковые новости и дезинформация. Как Вы считаете, как нужно с этим бороться?
– Когда в мире происходят крупные кризисы, всегда есть место слухам и теориям заговора. Вспомните 11 сентября 2001 года или смерть Джона Кеннеди. Помимо официальных докладов и расследований ходило множество слухов и конспирологических теорий. Даже в средние века во время чумы, унесшей сотни тысяч жизней, появлялись теории заговора о ее происхождении. Конечно, во времена пандемий, многие тем более распускают слухи. Наиболее опасны предположения о том, что вирус имеет искусственное происхождение. Это означает, что он был задуман, как стратегическое оружие. Если бы это было правдой, было бы много последствий. Поэтому мы должны быть очень осторожными в этом плане. Я бы рекомендовал правительству постоянно вести диалог и дать возможность людям и критикам вести обсуждения. Правительство может спорить с критиками, отрывая публику от теорий заговора и предоставляя официальную точку зрения. Необходимо всегда упоминать официальные веб-сайты и другие источники, где можно найти достоверную информацию, чтобы люди остерегались фейковых новостей. Нужно быть открытыми к обсуждению правительственных стратегий и дальнейших действий.
– В условиях борьбы с коронавирусом и его последствиях, возможна ли радикализация нашего общества? Ходят слухи о росте преступности, случаях бытового насилия. Может ли это спровоцировать глобальные конфликты?
– На самом деле, спровоцировать можно все, что угодно. Когда люди в отчаянии и не знают, что происходит, наступает время поиска легких ответов. А их дают популисты и сторонники теорий заговора. Уровень преступности возрастает, когда людям приходится сталкиваться с бедностью. Невозможно обо всех позаботиться одновременно. Правительство может заниматься этим в течение какого-то времени. Именно поэтому важно вернуться к деловой активности. Когда люди теряют работу, источник дохода и перспективу, они впадают в отчаяние. Когда они постоянно находятся в своих маленьких квартирах, это может привести к домашнему насилию. К примеру, у Германии другая стратегия, там никогда не принуждали людей закрываться дома. Германия выступает за социальное дистанцирование. У нас 160 000 случаев заболевших, из которых 130 000 человек выздоровели, 30 000 фактически заражены. Наша система здравоохранения позволяет принять на лечение в стационар интенсивной терапии от 30 000 до 40 000 человек. У нас лечатся люди из других стран. Они могу гулять везде, где захотят, единственное – нужно придерживаться дистанции в 1,5 м. Мы придерживаемся стратегии социального дистанцирования. Разумеется, пандемия может спровоцировать глобальные конфликты на почве недостаточной солидарности, чувства ответственности за кризис и помощи в случаях экстремальных последствий кризиса.
– Как Вы оцениваете помощь со стороны различных стран Казахстану? Гуманитарная помощь пришла из ОАЭ, Турции, Китая, США (НПО). Например, помощь неправительственных организаций, что это? Хорошо это, на Ваш взгляд, или является инструментом особого внимания? Не преследуются ли какие-то цели?
– В целом, очень хорошо, что другие страны сотрудничают и предоставляют помощь. Как я уже упоминал, Германия принимает на лечение пациентов из Франции, Испании и Великобритании, поскольку наша система здравоохранения развита. Помощь США, ЕС, международных организаций -это, конечно, хорошо. Вопрос возникает с Китаем, который хочет политики. Китай хорошо осведомлен о своей ответственности. Судя по тому, что нам известно, пандемия началась в Ухане, но они слишком долго выжидали, и вирус распространился по всему миру. Многие китайцы путешествовали в другие страны, когда вирус был в силе. Сейчас они пытаются сказать миру, что не несут ответственности. А если завести речь об ответственности Китая, то он наложит экономические санкции, как в случае с Австралией. Оказывая гуманитарную помощь, Китай пытается привлечь людей на свою сторону, говоря, что лучше всех справился с пандемией. Разумеется, очень хорошо, что сейчас Китай оказывает помощь, но он должен быть открытым и для расследования, поскольку оно поможет всему миру вынести урок и понять, как можно избежать подобных ситуаций в будущем.
Я бы также хотел отметить, что восхищаюсь действиями Казахстана. Казахстан оказывает продовольственную поддержку, например, Таджикистану, что абсолютно приветствуется.
– Как Ваши родные относятся к пандемии и самоизоляции в целом?
– В Германии люди могут находиться, где угодно. Проблема в том, что им приходится соблюдать дистанцию. Никаких дней рождения и мероприятий подобного рода. У моего брата недавно был день рождения и празднование было очень скромным. Конечно, никто этому не рад. Многие вынуждены работать из дома, даже если им это не нравится. Моей маме пришлось отказаться от услуг домработницы из-за существующих рисков. Все ждут возвращения к привычному образу жизни.
– Почему многие до сих пор не верят в пандемию и строят теории заговора?
– Ситуация очень непростая. Ученым многое пока неизвестно. Это означает, что нет полного понимания того, что происходит, в чем причина. В свою очередь, это порождает в умах людей образы врагов. В своем воображении люди склоняются к стереотипам. Ни у кого нет ясной картины происходящего, поэтому люди начинают обобщать слухи, это приводит к появлению теорий заговора. Все это очень опасно, поскольку эти слухи никак не связаны друг с другом. Но люди, которые создают теории заговора, смешивают различную информацию, а это имеет отравляющее воздействие.
Беседовала Алина Алиева, Жанара Абдулова