На протяжении нескольких лет наша редакция записывает интервью, как с молодыми врачами, так и с более опытными наставниками. Героиню нашего репортажа уже не раз с благодарностью упоминали студенты столичного медицинского университета. О выборе профессии, а также о том, как сильно пандемия коронавирусной инфекции изменила работу инфекционных служб Казахстана, в интервью корреспонденту Toppress.kz рассказала доктор медицинских наук, профессор НАО «Медицинский университет «Астана», главный инфекционист Министерства здравоохранения Республики Казахстан Бахыт Нургалиевна Кошерова.
– Бахыт Нургалиевна, первым будет довольно традиционный вопрос, который я не могу не задать, потому что ответ на этот вопрос всегда раскрывает интересные истории. Расскажите о выборе профессии?
– Думаю, вы согласитесь с тем, что каждый ребенок в детстве играет в игру и хочет стать либо учителем, либо врачом, потому что по мне, это самые благородные профессии, уважение к которым нам прививают с самого детства. Я сама росла в семье учителей, папа – физик-математик, мама была учительницей немецкого языка, мои бабушки и дедушки тоже учителя, получается, что у нас была династия учителей. Воспитывалась я у бабушки с дедушкой, и чем старше я становилась, тем чаще я видела, как они начинали стареть – головные боли, боли в суставах. И будучи маленькой девочкой, я очень хотела помочь им. Играя в доктора, ставила им уколы, делала массаж и бабушкам я всегда говорила, что я должна стать врачом. И на самом деле мне эта профессия очень нравилась с детства. Закончив школу, с золотой медалью, сдав один экзамен, я поступила в Карагандинский Медицинский Институт на специальность педиатрия и с отличием закончила его. А уже на шестом курсе я выбрала для себя направление детских инфекционных болезней.
– Почему именно это направление стало для вас ближе?
– Мне очень нравилось это направление, всегда видела, что самые трудные пациенты находятся именно в инфекционном стационаре. Часто привозят детей с острым животом, различные сыпи, желтуха – абсолютно все сложные пациенты всегда находятся в инфекционном отделении. После выбора нового направления, в интернатуре я никогда не жалела о том, что выбрала именно эту специальность. Я прошла все уровни от врача лаборанта до доцента на кафедре. После этого была директором медицинского колледжа при университете, затем прошла переподготовку и стала врачом-инфекционистом для взрослых. Несмотря на то, что научная работа занимала большую часть моей жизни, я никогда не покидала практику. Я постоянно консультировала пациентов, и всегда интересовалась и была в центре всех событий касательно инфекционных заболеваний. Таким был мой путь – практикующий врач, совмещающий административную должность.
– Расскажите о том периоде, когда вы возглавили инфекционную службу страны?
– Будучи заведующей кафедрой инфекционных болезней взрослых в городе Караганда, мне предложили возглавить инфекционную службу всей республики. На тот момент поняла, что это большая ответственность. Я посоветовалась с моими старшими коллегами, заручившись их поддержкой, я приняла решение возглавить республиканскую инфекционную службу.
– Расскажите о сложностях такой работы?
– Скажу откровенно, такая работа является сложной, и включает очень много разделов. Во-первых, организационно-методическую помощь регионам, консультативно-диагностическая помощь сложным пациентам, как в диагностическом плане, так и в плане подбора лечения пациентов. Ну и немало важная работа – это составление клинических протоколов диагностики лечения.
– Насколько важно для врача иметь под рукой клинический протокол?
– Клинический протокол диагностики лечения – это инструмент для врача, чтобы врач, открыв его, мог поставить диагноз, назначить соответствующее лечение в том или ином инфекционном заболевании. С командой профессорско-преподавательского состава состоящей из практикующих врачей было составлено более 50 клинических протоколов диагностики и лечения по наиболее распространенным инфекционным заболеваниям.
– Как часто меняются или же актуализируются протокола по распространенным инфекционным заболеваниям?
– Только по коронавирусной инфекции мы около восемнадцати раз актуализировали протокол диагностики лечения. Мы вносили новые данные по клинической картине заболевания, по лабораторной диагностике, по медикаментозной терапии, по респираторной поддержке. И все это мы делали для того, чтобы наши казахстанцы в период пандемии получали самое лучшее лечение, а врачи могли своевременно поставить диагноз Ковид -19. В целом, важно понимать, что разработка клинических протоколов – это очень большая ответственная работа, которая проводится на инициативной основе профессорско-преподавательским составом медицинских высших учебных заведений. Хочу также отметить, что команда инфекционистов это высокие профессионалы, это люди, которые очень любят свою профессию – сложную, нелегкую, они верны своей профессии. Я считаю, мне в этом плане очень повезло, что у нас есть такая слаженная команда инфекционистов. И более того хочу сказать, что это дружная команда ученых и практикующих врачей.
– Бахыт Нургалиевна, расскажите, в целом, каким образом устроен процесс составления клинических протоколов?
– При составлении клинических протоколов, проводится очень большая аналитическая работа. В первую очередь, изучается международный опыт по тому или иному заболеванию. Мы всегда используем самые современные данные именно с позиции доказательной медицины, и с позиции рекомендаций международных организаций, в том числе, это Ассоциация инфекционных заболеваний. Есть также и ряд других международных организаций, которые дают рекомендации. Наша задача, провести аналитическую работу, обсудить и лучшее внести в клинический протокол. Более того, протокол проходит несколько этапов, после которых протокол «выходит в свет».
– Как сильно, пандемия коронавирусной инфекции повлияла на трансформацию и работу в области разработки клинических протоколов?
– Пандемия – это беспрецедентная ситуация, более трех лет мы жили в условиях пандемии. Особенно нам было сложно в 2020 году, когда еще не было никаких данных про сам вирус, мы мало знали клинические данные заболевания, по мере накопления знаний, мы расширяли свои знания, дополняли клинический протокол диагностики лечений. Первый клинический протокол лечения был разработан 3 февраля 2020 года, когда еще не было ни одной международной рекомендации. В первых протоколах у нас были определенные препараты, при этом важно понимать, что вирус постоянно мутировал появлялись новые данные, и мы вносили необходимые изменения в протокола. Это было нелегкое время для всего мира, и каждый из нас старался поддерживать друг друга.
В целом, пандемия коронавирусной инфекции позволила нам объединить свои усилия, практически каждый день мы вечером собирались и обсуждали, каким-образом нам следует актуализировать протокол. И обновление протокола означало дальнейшее обучение, разъяснение, посещение ковидных стационаров. Мы заходили в красную зону, и смотрели как наши доктора применяют разработанный протокол, мы смотрели как назначается лечение, проводили интервью пациентов. Как главный инфекционист страны, я лично посетила, можно сказать, все модульные стационары, которые были развернуты в период пандемии. Скажу откровенно, работать в комбинезонах, в масках, респираторах, в очках и перчатках, от 4 до 6 часов – было очень нелегко, это было сложно, но, тем не менее мы друг друга поддерживали и когда уже ограничения уменьшились, работать стало легче.
– Помните ли вы, какие-либо особо запомнившиеся случаи в вашей практике, в период пандемии?
– В то время, когда к нам поступали пациенты с большим объемом поражения легких, я запомнила одну пациентку девочку. У нее было 90 процентов поражения легких, она задыхалась, ей не хватало кислорода. Я навсегда запомнила ее большие глаза, наполненные страхом. Реаниматологи подбирали ей кислородную поддержку, каждый из врачей боролся за ее жизнь и на двадцатый день мы победили болезнь и ее выписали. Этот случай стал большой победой для всех нас.
– Инфекционная служба, можно сказать, трансформировалась и менялась на ваших глазах. Расскажите, что за это время изменилось?
– За 30 лет моей практики произошли большие изменения и развитие инфекционной службы. Но прежде всего, с каждым годом, мы видим, что уменьшается заболеваемости. До пандемии, у нас были стабильные показатели снижения инфекционной заболеваемости, но потом случилась пандемия. Сейчас мы видим определенный рост отдельных заболеваний. При этом, меня радует то что, у нас очень высокие проценты охвата вакцинации – более 98%, при целевом показателе в 95%. Это говорит о том, что население осознанно относится к вакцинации. При этом, остается определенный процент населения, который не желает вакцинировать своих детей. Но я хочу ответственно сказать, что наша страна покупает самые лучшие вакцины для детей, одобренные Всемирной организации здравоохранения и ЮНИСЕФ.
– В целом, каким образом устроена сейчас диагностика инфекционных болезней?
– Касательно диагностики, то сегодня в нашей практике широко используются такие методы диагностики как: УЗИ, компьютерная томография, магнитно-резонансные исследования, МРТ. Для определенных стран, это высокие технологии, а для нас это уже рутинная практика. В целом, очень большая работа проводится в развитии инфекционной службы, но при этом, есть одно важное понятие – солидарная ответственность. Что это значит? Солидарная ответственность должна быть со стороны государства, работодателя и самого человека. Если люди не следят за своим здоровьем, у них высокий индекс массы тела, появляется риск развития сахарного диабета. Для инфекций это положительная почва для осложнений и неблагоприятного исхода. Поэтому не все зависит от системы здравоохранения и тем более от врачей.
Если говорить о цифрах, то на здоровье человека оказывают влияние на 20% генетические факторы, 20% состояние окружающей среды, 50% условия и образ жизни людей и только лишь 10% это медицинское обеспечение. Поэтому, в завершении своего интервью, я хочу всем пожелать здоровья, берегите свое здоровье, занимайтесь своим здоровьем и любите себя!
