Об этом она 23 апреля написала пост на своей странице в Instagram.
“Давайте поговорим про мою командировку в Казахстан. Точнее про одну черту местных женщин, да и местного общества в целом, которая для меня лично стала очевидна.
Прогрессивность.
Вообще, я часто бываю в Казахстане и люблю эту страну. У меня здесь много друзей, иногда я веду тут мероприятия и свадьбы. И уже не в первый раз замечаю странную коллизию.
С одной стороны, большинство казахстанских женщин очень прогрессивно: они много работают, амбициозны, самостоятельны, хотят всего добиваться сами, стремятся к эмансипации, независимости, признания равенства. Более того, тут есть место здоровому феминизму, сестринству, взаимовыручке, пониманию girl power. Я лично знаю таких женщин, с некоторыми дружу и очень уважаю.
Но наряду с этим в стране есть такое понятие — «уят». Переводится дословно как «стыд», а проявляется в общественном порицании. И онлайн, и оффлайн. И в рамках этого явления женщину могут начать позорить за любое отступление от консервативных норм. Вышла на улицу в мини-юбке? Уят. Несколько ухажеров? Уят. Ушла от мужа, даже если он тебя бьет? Уят. И конечно это создает дополнительное давление на женщин, которые подвергаются моральному насилию.
Защитники культуры «уят» говорят, что он популярен у части населения из-за быстрого развития свободных нравов в Казахстана и прогрессивных взглядов молодежи. Старшему поколению хочется таким образом «уберечь их от ошибок», создавая определенные рамки приличия. Но на практике за этой традицией как раз маскируется архаичность.
Так вот к чему я: дело Салтанат в этом смысле переломное, оно меняет эти понятия. Раньше через уят консервативная часть населения буквально диктовала женщинам: не болтай, не выноси сор из избы, молчи, стерпится — слюбится. А теперь девушки не просто объединились в кампанию против домашних тиранов, но и добились принятия специального закона.
В общем, очень интересные дела сейчас в Казахстане происходят на фоне дела Салтанат. Возможно, мы наблюдаем своеобразную тихую революцию.
Победа гражданского общества, получается”.
